Дайри-зависимость довела до записей на листах бумаги, щедро разбросанных в сумке в перемешку с конфетами. Когда было лень тянуться за бумагой - забивала в телефон. Оно такое вот отправила, помню только первую фразу: "Захлебываться в этот дожде, но продолжать дышать серым воздухом". Увы, больше вспомнить не удалось - ни как отправила, ни что дальше, хоть примерно. Хотя догадываюсь...
Дождь. Лежать. Вспомнила. Стрелой наверх, там - капли по крыше. На подушку, под дедову куртку. Капли. Телефон в руке, разговор шепотом сама с собой - так и не позвонила.
Беспомощно. Забиться бы в темный угол, и чтобы вокруг темно, и чужой смех за стеной. И чтобы потом пришел кто-то, молча присел бы рядом, чтобы не поднимать спрятаное лицо,считать секунды до его ухода, ощущать тепло так и не коснувшейся плеча, волос руки. Но придут не те. Смеются, шутят, тормошат, говорт, требуют ответа. И темнота становится грязно-серой, наполненой страхом.
Вспомнила - скорее вниз, резко - дверь, капли, холодные, на лицо, на раскрытые ладони. Слабые-слабые крохотные капельки. Круг. Второй. Небо. Улыбка.
Холодно - ежусь. скорее в дом, неверх, там капли по крыше. Затихли. Сильнее. Снова затихли.
Вниз...
***
Что-то отвечала, но меня уже здесь не было, хоть я слышала шелест дождя за окном. Я разделилась на две части, одна - на чердак, забилась под старую зимнюю куртку, она сжималась и ее дыхание замирало в такт каплям по крыше., а вторая стояла на улице, запрокинув голову к небу и зажмурив глаза, и молила о том, чтобы дождь усилился.
Три дня дождей. Первый - в радость, во второй - недоверие. третий день - страх.Не писала, не говорила. Потом был четвертый день - тоже дождь. Двухчасовая гроза, не ослабляющая напора, спасла бабушка, подняв среди ночи пить чай. Потом пошло солнце.